Бег времени неумолим… Оглядываясь назад в 70-80-е годы я вижу живое движение в художественной среде не только среди мастеров, но и в среде преподавательской. Поднимаются практики и исследования 20-х годов – ребенок, как творческая личность. Возникает целый ряд замечательных детских студий. Одной из таких студий, конечно, была студия Юрия Савельевича Злотникова. Сюда и попадает Андрей Репрев. Благословенная среда, творческая энергия, огромный эмоциональный заряд. Со стороны я имела возможность наблюдать за работой этой студии. И в силу организаций диспутов по вопросам обучения на телевидении, и в силу организаций выставок в Москве и за рубежом, и личного частного общения с Юрием Савельевичем. Это был единый организм высочайшего уровня и высочайшей культуры. Студийцы выросли, и каждый избрал свой путь. Но коллектив остался. И время от времени я имела возможность видеть то, что выходило из их рук…
Для Андрея местом обетования стал Север, Ферапонтово – удивительное место, пронизанное своей аурой. Андрей очень хорошо почувствовал это состояние, эту особенность, тончайшую вибрацию цветовых потоков. Ему удается поймать и запечатлеть саму суть этого удивительного места, как центра мироздания – эти потоки цвета и света, поднимающиеся от земли к небесам и погружающие все вокруг в свое беспрерывно меняющееся состояние. Он пишет целый ряд листов,– не столько окружающую природу, сколько ту живописную мимолетность, – структуру, характерную для Севера. Это сродни акварельным работам Эмиля Нольде, сделанных им на побережье Северного моря, но без характерной для Нольде активной экспрессии… Мягче, деликатнее, душевнее. Это не перевод графики в живопись – это сама живопись. И этим работы Андрея уникальны.
Елена Афанасьева
Андрей часто говорил, что он воскресный художник, имея в виду, что он не пишет или не рисует каждый день. Художник – это человек, тонко чувствующий, тонко видящий и имеющий возможность найти способ выразить переживаемое. Именно таковым Андрей и является. Когда он показывал свои работы, меня всегда поражало, что один и тот же сюжет он мог повторить много раз, меняя подход в его реализации, или когда демонстрировал почти дотертый до дыр многочисленными правками и смывками лист. Этот поиск для него был всякий раз важен и самоценен. И это не был поиск формы ради самой формы, новизна рождалась естественно, как качество выразительности. Беседуя на темы искусства, он выражал свои мысли точно и искренне, и всегда было видно, что то, что он говорил, им пережито и стало его неотъемлемой частью. Всегда был рад поделиться какой-то своей находкой. И всегда был рад творческим удачам своих друзей художников. Счастлив, что в моей жизни был Андрей.
Олег Теплицкий