11 октября Государственный музей «Царскосельская коллекция» открывает выставку живописи петербургского художника Миши Шапиро. Атмосфера его работ – настолько светлая, беззаботная и радостная, что на первый взгляд они кажутся почти декоративными, сделанными для украшения. Но когда начинаешь внимательнее присматриваться к ним, открывается взгляд художника, необычайно чуткого к окружающему миру, тонко и тщательно избирающего каждую свою тему. Темы эти – самые разные: мир детей, пространство Израиля, жизнь города, рыбаки на Ладоге, люди в лесу, спорт, – но везде есть не столько желание следовать увиденному, сколько придумывать свой собственный мир и живописно его отображать. В этом отображении особенно ценно ощущение двухмерности и светопроницаемости: неслучайно вместо холста художник часто выбирает особый материал – тонкую полотняную ткань, которая делает поверхность картин бархатистой, акварельно-мягкой, воздушной.


«…Миша Шапиро не вычленяет искусство из жизни. И когда начинаешь размышлять над тем, как это у него получается, то замечаешь, что вся его жизнь – это художественная адаптация к природе, к социуму, к техническому прогрессу, к национальному вопросу и т. д. Миша Шапиро одновременно является и сказочником, и персонажем своих сказок. <…> А живопись живет в унисон со всеми этими сказочными происшествиями и сказочными препятствиями. Живопись, как жизнь, многопланова и разнообразна. По известным причинам Миша сознает себя причастным к земле великих праотцев: Авраама, Исаака, Иакова. И, может быть поэтому, попав в Земли Израиля, он ощущает внезапно появившуюся легкость в понимании этого пространства. Материал для выражения на плоскости сложной светящейся субстанции атмосферы страны сразу оказывается под рукой. <…>
  Другой Родиной у него является Ладога. Опыт понимания пространства, родившийся в Землях Израилевых, помогает понять природу совсем другого места на Земле. Взгляд художника, осознав формат холста, как часть космического пространства, единого для всех мест на земле, здесь на Ладоге отмечает специфические акценты. Здесь есть заснеженные скалы, прибрежные леса, есть берега, покрытые валунами и остролистой осокой. Здесь есть заснеженные холмы, по которым ходят бабы с коромыслами. Есть бескрайние водные и ледяные пространства, украшенные кривыми соснами, мужиками-рыболовами и звонкими закатами. Здесь многое, для себя полезное, может найти сказочник Миша Шапиро.
   Третьей Родиной является город Санкт Петербург и его Пушкинская улица. Здесь большой простор, найденный в пустынях Иудеи, и в заснеженных красотах Ладоги, пересекается вертикалями домов, диагоналями набережных, изгибами мостов, стволами и ветками деревьев. Здесь появляются персонажи - обитатели большого города. <…> Люди, населяющие город, и, в первую очередь сам автор, становятся такими же главными действующими лицами, как золотые холмы Иудеи или серебряные пространства Ладоги, но при этом эстетика крупного плана, каковым являются портреты, резко отличается от эстетики общего плана, чем являются пейзажи. <…> Заканчивая свою очень неполную экскурсию по творчеству Миши Шапиро, сказочника и в жизни, и в искусстве, я хочу еще раз сформулировать мысль о двух пространствах, в которых попеременно живет Миша. Во-первых, это широчайшие эпические пространства, которые просвечиваются даже через одетый в камень город и воспринимаются периферийным зрением. Во-вторых, это внезапное крупное, дерзкое появление человека или зверя, схваченных мгновенно и сфокусировано».

Анатолий Заславский, художник